И вот тут случилось самое ужасное: один из них, с самым свирепым и классическим профилем, вытащил из кармана громадное шило с деревянной рукояткой; может быть, даже не шило, а отвёртку или что-то ещё – я не знаю. Но он приказал всем остальным держать мои руки. И как я ни защищался, они пригвоздили меня к полу, совершенно ополоумевшего...
– Зачем-зачем?.. зачем-зачем-зачем?.. – бормотал я... Они вонзили своё шило в самое горло... Я не знал, что есть на свете такая боль, и скорчился от мук, густая красная буква "Ю" распласталась у меня в глазах и задрожала. И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду.
(c), Ерофеев В., "Москва – Петушки"