dare mo shiranai (c)
бабочка была освобождена из подъезда – пять этажей вниз в моих ладонях, подглядывала лже-глазками с крыльев
птицы на деревьях – они будто продолжение ветвей, единый организм; распустились почки, и каждая обернулась маленьким существом в пёрышках. Овсянки, просянки, коноплянки – не разобрать, кто там проклюнулся из лиловых нарывчиков почек
а яблоко, провисевшее всю осень, зиму и начало весны, упало конечно же на мою куртку, чрезвычайно мягкое и тухлое
к той ткани подойдут эти кружева – шитьё так медленно, и глаза куколок так жадно смотрят на неготовые одёжки
птицы на деревьях – они будто продолжение ветвей, единый организм; распустились почки, и каждая обернулась маленьким существом в пёрышках. Овсянки, просянки, коноплянки – не разобрать, кто там проклюнулся из лиловых нарывчиков почек
а яблоко, провисевшее всю осень, зиму и начало весны, упало конечно же на мою куртку, чрезвычайно мягкое и тухлое
к той ткани подойдут эти кружева – шитьё так медленно, и глаза куколок так жадно смотрят на неготовые одёжки